знаешь,
я никогда не была человеком, который ценит в себе что-то, кроме пары мелочей, единственно не раздражающих меня и не приводящих временами в отчаяние.
знаешь, я всегда оглядывалась на тех, кто был и кто есть рядом, потому что всю свою жизнь строила и строю на сравнении себя с окружающими; человек, не имеющий сформировавшегося мнения по вопросам, по которым лучше бы его иметь — правильнее бы его иметь, — я смотрела постоянно на остальных и сканировала, замечала, сравнивала, сопоставляла и, как ни странно, делала выводы.
неутешительные; впрочем, так повелось еще с детства, просто потому что не научили ценить то, что есть, но зато познакомили с мыслью о совершенности других в сравнении с несовершенностью себя самой.

наверное,
это все субъективно очень.
все эти "лучше", "правильнее", "красивее", быстреевышесильнее, четче звонче ровнее стремительней проще — проще!, — а еще убедительней, восхитительней и нужнее.
последнему, впрочем, отдельное время и отдельные разговоры; все эти слова проходили мимо, делали крюк около меня и уходили обратно к тем, кто заслуживает носить их; как бейджики с именем в школе, но вот только сейчас, пожалуй, гравировка на золотой плашке, не иначе, потому что лучше — это не маркером по клетчатой бумаге, потому что нужнее — это не потрескавшимися пальцами вдоль запястья и вверх по руке.

знаешь,
ты появляешься в переломный момент, как, впрочем, и все значимое и необходимое — жизненно, и никак иначе, — такое всегда появляется в момент, когда либо вперед, либо назад [подсказка — назад путь закрыт]. есть только прямо и только вперед, как в книжках и как у главных героев, per aspera ad astra, а потом еще дальше, в космос-вселенные-миры, по дырам в воздухе, по кочкам турбулентности, по мертвым петлям, но только ввысь; знаешь, все происходит тогда, когда нужно произойти.
я не знаю, сколько времени нужно.
знаю, сколько минут на то, чтобы закипел чайник, сколько минут на светофоре на трубной, сколько минут мой любимый трек. не знаю, сколько требуют времени перемены: сколько на то, чтобы понять себя, сколько на то, чтобы принять, а сколько — чтобы изменить [о фактической возможности каждого из трех я предпочту молчать].

не знаю, сколько требуют времени попытки приблизиться к мысли, что я не хуже. ведь есть минимальный набор — тот же, что и у всех. ноги там, руки и голова, что-то в голове, что-то в руках, что-то на языке; пусть порой слетает с него нелепое, а руки делают только хуже — бывает, ты говоришь.
но ты смотришь другими глазами, я вижу в зеркале одно, ты — вовсе не то, что вижу там я. в твоем понимании лучше маркером по бумаге, чем гравером по золоту [а у его проб такие красивые номера!], в твоем мире лучше шершавыми пальцами по щеке, по шее да по плечу вниз, и сжать пальцы, и сплести их навеки, и не отпускать, потому что лучше, правильнее, красивее, быстреевышесильнее и, что главное, нужнее, оно на кончиках моих пальцев. моих, которые трескаются и кровоточат зимой, которые я раздираю ногтями и которые вечно в полосках от гелевых ручек. в твоем мире нет сравнений, ступенек и пьедесталов почета, соревнований, забегов и гонок, наград и премий, но мне, пожалуй, все же достанется одна,

когда я научусь смотреть на себя твоими глазами.
и видеть настоящее в себе.