Я бываю здесь теперь очень редко, отрывочно и пробегами. Ленту читаю каждый день, а вот писать что-то просто не могу, ибо не получается связать слова вместе, не получается говорить так, чтобы было понятно.
У меня в жизни сейчас сплошные напряги и косяки; но зато полторы недели каникул — то есть "работы без учебы" — в запасе, а еще свежекупленный нетбук и приезд волшебного  .ilmarinen уже в пятницу. Мы с ним будем творить магию и гулять у холодного моря.

За неделю моего практически тотального отсутствия здесь я многое успела сделать. Бумажные дела в универе, почти ежедневные разговоры с операторами мтс и сбербанка, снова бумажная волокита, связанная еще и с практикой.
Я успела потерять двух дорогих мне людей и одного знакомого. Когда я говорю "потерять", я не имею в виду что-то вроде "мы перестали общаться в асечке". Я успела понять, что жизнь — слишком непредсказуемая штука, что событие, случавшееся сто раз, может не случиться в сто первый. И сейчас уже шестой день я молюсь за жизнь моего друга, попутно стараясь не особо подавать вида, что что-то вообще случилось. И на шестой день у меня даже получается говорить об этом без слез, так, словно бы прошел год. Я не знаю, хорошо это или нет.

А еще есть Падаван. Которого нельзя обнимать, но который все равно рядом. Которому можно рассказать все-все, но можно и не говорить, все как будто сказано заранее, он как будто знает наперед все мои беды и проблемы, и от того особенно заботливо роняет свое "Ты в порядке?", дует мне в макушку и дарит ништяки.
И в последнее время я скорее живу от встречи до встречи с ним, потому что как-то иначе — не получается. Невыносимо находиться в общежитии, невыносимо находиться где-то в одиночестве; я коротаю время, чтобы увидеть его на полчаса, за которые мы доходим до остановки и с которой я уезжаю. И после этого снова и снова благодарю все на свете за то, что у меня есть такой друг.

Мой фаворит последних дней.