Мне кажется, ты никогда не узнаешь.
Будешь пытаться достучаться самолично, будешь теребить всех друзей и знакомых, которые когда-либо связывали меня с тобой, но они будут молчать, потому что я попрошу их не рассказывать никому. Никому, особенно тебе.
Мне кажется, ты будешь писать письма. Длинные, электронные письма, которыми пренебрегал в былое время; будешь отправлять их на все известные мои адреса, умножая количество копий, заполняя тесное пространство виртуальных ящиков, вымещая все остальное, заменяя собой. Будешь писать столь же длинные бумажные, ни разу не продублировав информацию - каждый месяц, каждую неделю, каждый день по письму, по тяжелому конверту ты будешь опускать в ящик на обшарпанном здании почты, и я гарантирую, что письма даже будут доходить до адресата.
Их будут приносить к обеду, именно в то время, когда мои руки будут заняты очередной увесистой книгой - что поделать, это ощущение на кончиках пальцев от старых, наверняка выцветших, шершавых страниц, всегда заставляло меня замирать в восхищении. Я буду улыбаться доброй медсестре, осторожно забирая почту из ее рук - медленно, чтобы не уронить послания на пол. Книга будет отложена на долгие минуты, пока я буду касаться пальцами конвертов - одного, двух, а может и сразу пяти. Твои будет просто узнать - еще тогда ты показывал мне, как чуть-чуть загибаешь каждый из четырех углов: что-то вроде традиции, или скорее привычки, от которой ты не можешь отказаться.
Каждый раз, когда я буду ногтем поддевать клейкий край, чтобы открыть конверт, в коридоре будут глухо бить часы, возвещая о том, что буквально через пять минут ко мне зайдет все та же добрая медсестра, осторожно коснется рукой плеча и скажет, что пора менять повязки. Я в ответ кивну и повернусь к ней, чуть наклоняя голову, чтобы было удобнее.

Мне кажется, ты никогда не узнаешь.
Но так и будешь изо дня в день писать мне длинные, витиеватые письма в конвертах с чуть загнутыми уголками, отправляя их откуда-то с другого конца жизни.